Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи - Генри Каттнер

Красные лучи обшаривали землю под собой. Два самолета взорвались, осталось всего два.

И потом возникло впечатление, будто аппарат титанов резко увеличивается в объеме. Его корпус пошел трещинами и с оглушительным, раздирающим уши ревом развалился на части.

Один из уцелевших самолетов сумел выйти из смертельного пике. Второй рухнул вместе с обломками вражеского корабля.

Поджав губы, генерал Холл смотрел вниз, изучая картину разрушения.

– Получилось, – сказал он. – Корабль титанов и проектор… все уничтожено.

Пилот повернулся к нему, похлопывая себя по наушникам.

– Сибирь докладывает, сэр, – взволнованно сообщил он. – Цель поражена и там.

– Хорошо, – сказал генерал. – В аэропорт. Немедленно.

Гровер посмотрел на Стэнтона:

– И что теперь?

Ученый пожал плечами:

– Бог знает. Нужно подождать. Все наши теории основываются на предпосылке, что ни титаны, ни силикаты не могут открыть ворота до возвращения кометы Мендера. Будем ждать…

И мы ждали. Наконец комета Мендера вынырнула из-за Солнца. Над Сибирью и Манхэттеном безостановочно кружили самолеты. Мы замерли в ожидании новостей, страшась появления новых световых полусфер.

Комета прошла орбиты Венеры, Земли, Юпитера и двинулась дальше. Миновала Плутон, и мы облегченно вздохнули. Мы были в безопасности…

В безопасности? Раз так, мы занялись восстановлением. Разрушенные города снова поднимались из пепла. И время от времени люди спрашивали себя: чем закончилась битва титанов и силикатов? Кто победил?

– Может, они заключили мир, – сказал Стэнтон Гроверу, когда они сидели за ланчем в восстановленном Рокфеллеровском центре. – Не исключено, что в конце концов силикаты решили удовольствоваться электрической энергией вместо атомной. Думаю, и те и другие предпочитают мир. Ведь это разумные расы, и к тому же сравнимые по мощи. Продолжение войны между ними в итоге означало бы гибель обоих миров, обеих цивилизаций.

Слушая ученого, Гровер прикурил сигарету.

– И все же угроза остается. Комета Мендера имеет семидесятипятилетний цикл. За это время наука титанов и силикатов может заметно продвинуться вперед. Вдруг у них появится новый повод к вражде? Вдруг они опять прорвутся в наш мир? Не знаю. Знаю лишь одно – через семьдесят пять лет комета Мендера вернется…

Эликсир невидимости

Глава 1

Ричард Роли только вошел в лабораторию, как сразу же почуял недоброе. Его работодатель доктор Гаспар Мик выглядел слишком довольным собой. Либо кто-то умер, либо Мик снова отрывал у мух крылышки. Такой он был человек. Приятный малый, который отлично поладил бы с Торквемадой или даже с самим Нероном.

Кроме всего прочего, Роли волновала судьба лягушек. Они исчезли без следа. Он сел на протестующе заскрипевший стул с выражением горечи на бронзовом лице и попытался привести в порядок мысли, которые ему так хотелось высказать Мику. Через некоторое время он начал:

– Ну?

– А! – воскликнул ученый, закачавшись в своем кресле, как Будда. Его толстое розовое лицо блестело на солнце, а лысина сияла бесовским огнем. – А, – повторил он более многозначительно. – Это ты, Рик. Я наконец решил, что твои таланты не соответствуют выполняемой тобой работе.

– Какой именно? – спросил Роли. – Я – помощник, повар, мальчик на побегушках, мойщик лабораторной посуды и ответственный за все, здесь происходящее. Занимаю по меньшей мере пять должностей.

Мик сделал вид, что не заметил нотку иронии в его голосе.

– Я наконец решил позволить тебе участвовать в экспериментах. Я повышаю тебя в должности. Теперь мы – коллеги. Но зарплата остается прежней, – поспешно добавил он. – Впрочем, что такое деньги по сравнению со славой служения науке.

Роли едва не сказал о том, что деньги позволят ему жениться на Бинни – прелестной, хотя и глуповатой дочери Мика. Для него оставалось неразрешимой загадкой, как такой негодяй, как Мик, мог произвести на свет такого ангела, как Бинни. Кроме того, это тоже создавало определенные проблемы, потому что Бинни была несколько старомодной девушкой и не желала выходить замуж без разрешения отца. «Заставь отца сказать „да“, – однажды прошептала она на ухо своему возлюбленному, – и все будет шикарно».

– Ты что-то сказал? – спросил, врываясь в его мысли, Мик.

– Я спросил о лягушках, – пробурчал Роли. – Два месяца я выращивал гигантских лягушек, чтобы заработать немного денег, а теперь вижу, что террариум пуст. – Он еще раз обежал взглядом комнату.

Мик почему-то хихикнул.

– Не думай об этом, лучше посмотри сюда. – Он показал на несколько стоявших на столе пробирок с красными и зелеными этикетками. – Поговорим о деле. Я жду прихода посетителей и хочу, чтобы ты оставался здесь, пока они не уйдут. Ничего не говори. Просто слушай.

– А, ваш знаменитый эликсир невидимости. – Роли взглянул на пробирки. – И кого вы ждете?

– Репортеров.

– Гм? – Молодой человек, не скрывая удивления, посмотрел на него. – После того, что произошло? После того, что о вас написали почти во всех газетах?..

Синие глаза Мика заблестели необыкновенно мерзко даже для него.

– Да. Насколько я помню, они называли меня шарлатаном, любителем саморекламы. Мне кажется, они уже изменили мнение обо мне.

– Ага, звонят в дверь.

Роли вздохнул, встал, вышел в приемную, открыл дверь и едва не был сметен волной возбужденных репортеров. Их было не меньше дюжины, и все они с жаждой крови в глазах требовали доктора Мика. Роли, смутно надеясь, что они разорвут ученого на куски, позволил им всем войти.

Мик встретил репортеров с довольным видом:

– Доброе утро, господа. Прошу садиться.

Стульев было всего два, но в жутком возбуждении никто на это не обратил внимания. Репортер плотного телосложения наклонился над столом с вытянутыми руками. Он либо пытался дотянуться до горла Мика, либо держал в руках нечто невидимое.

– Лягушки! – прохрипел репортер. – Невидимые лягушки! А у меня, как назло, похмелье. О боже!

Он заметно вздрогнул и разжал руки. Что-то со звуком, похожим на падение мокрой тряпки, шлепнулось на пресс-папье, потом послышались какие-то странные звуки, за которыми последовал всплеск в аквариуме с золотыми рыбками. Один из репортеров, круглолицый мужчина, выдавил из себя нечленораздельный звук и принялся жадно пить из коричневой бутылки.

– Я многое могу вытерпеть, – сказал первый репортер. – И возможно, есть обстоятельства, оправдывающие ваши действия. Но скажите, ради бога, неужели нельзя было доказать свою правоту каким-нибудь другим способом? Послушайте. На мое имя доставили посылку. Я открыл коробку и ничего в ней не увидел. А в следующее мгновение невидимая лягушка прыгнула мне прямо в лицо.

– Грязный трюк, – сказал невысокий коренастый мужчина с черной как уголь шевелюрой и мешками под глазами.

Из угла донесся пронзивший Роли до глубины души крик.

– Мои лягушки, – с чувством произнес он. – Смотрите,